Беженцы в СМИ: как вырваться из укоренившихся нарративов

Стивен Янгблад, стипендиат Прогрммы Fulbright 2023-2024 гг., Молдова

Профессор и директор Центра журналистики глобального мира, Университет Парка (Миссури, США)

Среди множества вызовов, возникших перед Молдовой после российского военного вторжения в Украину, трудно найти более серьезные, чем проблемы, связанные с приемом беженцев.

По данным Международного центра по развитию миграционной политики, в настоящее время в Молдове больше беженцев на душу населения, чем в любой другой стране. На 3 октября 2023 года страна с населением 2,6 миллиона человек приняла 119 000 беженцев. По данным Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН), с 24 февраля 2022 года границу молдавско-украинскую границу пересекли 952 819 человек.

Для НПО, занимающихся гуманитарной деятельностью и тех, кто предоставляет социальные услуги, последствия такого большого наплыва очевидны. Не менее сложными являются последствия массовой миграции для СМИ и журналистов. Задача массмедиа состоит в том, чтобы дать альтернативные и основанные на сострадании нарративы, которые смогли бы разрушить негативные стереотипы и, одновременно, навести мосты между беженцами и принимающим их сообществом.

ЕВРОПА, БЕЖЕНЦЫ И СМИ

По данным УВКБ ООН, число насильственно перемещенных лиц и лиц без гражданства в Европе к концу 2022 года выросло до 21,8 миллиона, в том числе около 12,4 миллиона беженцев, 1,3 миллиона лиц, находящихся в поисках убежища, 7,2 миллиона внутренне перемещенных лиц (ВПЛ) и 474 000 лиц без гражданства. Традиционные СМИ в Европе и других частях мира часто пишут о находящихся в уязвимом положении мигрантах в упрощенной, негативной, искаженной, а иногда даже расистской или ксенофобской манере.

Журналист Джевдет Аку отмечает: «СМИ могут либо усиливать «криминализированный» образ беженцев, что приводит к разжиганию ненависти и враждебности по отношению к ним, либо, наоборот, способствовать уменьшению конфликта между беженцами и местными жителями, обеспечивая мирную для всех среду».

В нескольких исследованиях была предпринята попытка изучить степень антимигрантских предубеждений и настроений путем изучения освещения в СМИ «кризиса» сирийских беженцев в 2015 году.

Исследование румынского контента, посвященное освещению тем о беженцах в румынских СМИ, выявило в 2015-2016 годах шесть основных новостных сюжетов, которые составляют 86% всех изученных нарративов о беженцах. «Шесть основных сюжетов, возникших в результате кластерного анализа концептуальных кодов, заключаются в следующем: (1) европейский кризис, (2) обеспечение безопасности, (3) контекст/виктимизация, (4) переселение/распределение, (5) международный конфликт и (6) гуманитарный аспект/персонализация», — говорится в докладе. Авторы исследования пришли к следующему выводу: «Развитие наиболее важных сюжетов в течение десяти этапов анализа показало, как публичный дискурс в румынских СМИ перешел от доминирующих сюжетов европейского кризиса к сюжетам контекста/виктимизации и обеспечения безопасности, а также об установленных мерах контроля за потоком беженцев. В этом процессе местные различия в сюжетах следуют общей европейской тенденции к теме обеспечения безопасности».

Нарратив об угрозах может проявляться как сюжет, провоцирующий в связи с «кризисом» беженцев «моральную панику». В отчете Европейского института Средиземноморского региона за 2017 год, подготовленном Диной Матар, отмечается медиатизация, отражающая «использование политическими элитами и средствами массовой информации дискурсов «моральной паники» для создания разногласий и разделения на основе аспектов, связанных с национальностью, расой, этнической принадлежностью, религией, полом или другими различиями внутри национальных или международных границ и в отношении миграции».

Использование слова «кризис» является примером того, как СМИ способствуют «моральной панике», настраивая «нас» против «них» (беженцев). Матар отмечает: «Что касается нынешнего «кризиса» беженцев, не будет преувеличением сказать, что медиатизация того, что было названо «миграционным кризисом» или «кризисом беженцев» в Европе и других частях мира, следовала схожим тенденциям и была столь же разделена и непоследовательна в политическом плане, как и официальная политика в отношении феноменального роста числа людей, ищущих убежища в Европе… Вызывает тревогу то, что освещение в основных СМИ темы беженцев или мигрантов из Европы, Среднего Востока и Северной Африки имеет тенденцию повторять стереотипы и сюжеты, которые представляют беженцев как коллективного «другого», отличного от «нас», а также как гуманитарную проблему или проблему безопасности, поскольку такой подход приводит к замалчиванию, дегуманизации и маргинализации непосредственных субъектов обсуждения и освещения».

Язык, используемый для обозначения беженцев и других мигрантов, имеет жизненно важное значение. Как отмечает Матар, «слово «беженец», часто используемое как взаимозаменяемое со словами «мигрант» или «проситель убежища», воспринималось как фиксированная и жесткая категория, в которой беженцы разделялись на «достойных» и «недостойных» или на тех, кто имеет или не имеет права на защиту или, другими словами, на тех, кто заслуживает нашего сострадания и сочувствия и тех, кого нам следует опасаться».

В другом исследовании «кризиса» 2015 года исследователи из Кардиффского университета (Великобритания) изучили его охват в пяти странах – Испании, Италии, Германии, Великобритании и Швеции. «Исследователи (…) обнаружили серьезные различия между странами с точки зрения источников, используемых журналистами (местные политики, иностранные политики, граждане или НПО), языка, который они использовали, причин, по которым они приводили доводы в пользу увеличения потоков беженцев, и предлагаемых ими решений. В Германии и Швеции, например, в основном использовались термины «беженец» или «искатель убежища», тогда как СМИ Италии и Великобритании предпочитали слово «мигрант». В Испании преобладал термин «иммигрант». Эти термины оказали важное влияние на направление дискурса в каждой стране. Средства массовой информации также различались по темам, которые они преимущественно освещали. Например, гуманитарные темы чаще встречались в итальянской прессе, чем в британской, немецкой или испанской. Темы угроз (например, угрозы для системы социальной защиты или культурные угрозы) были наиболее распространены в Италии, Испании и Великобритании. В целом, шведская пресса была наиболее позитивной по отношению к беженцам и мигрантам, в то время как медиатизация этой темы в Великобритании была наиболее негативной и поляризованной».

СРАВНЕНИЕ МЕДИАТИЗАЦИИ СИРИЙСКИХ И УКРАИНСКИХ БЕЖЕНЦЕВ

Несколько шокирующих примеров иллюстрируют то, что многие критики СМИ, сравнивая освещение этих двух «кризисов» беженцев, осуждают это как ксенофобию и расизм, .

В недавней статье было приведено несколько примеров:

– Корреспондент NBC News в Лондоне Келли Кобиелла заявила: «Говоря прямо, это не беженцы из Сирии, это беженцы из соседней Украины. Это, честно говоря, часть проблемы. Они христиане, они белые, они… гм… «очень похожи на людей, которые живут в Польше».

– Чарли Д’Агата, зарубежный корреспондент CBS News, заметил: «Это не такое место, при всем уважении, как Ирак или Афганистан… Это относительно цивилизованный, относительно европейский город – я

должен тщательно подбирать эти слова – где вы не ожидаете чего-то подобного или надеетесь, что этого не произойдет».

– Журналист BFM TV (Франция) Филипп Корбе заявил: «Мы не говорим здесь о сирийцах, спасающихся от бомбардировок поддерживаемого Путиным сирийского режима. Мы говорим о европейцах, которые уезжают на машинах, похожих на наши, чтобы спасти свои жизни».

– Дэниел Ханнан из Daily Telegraph (Великобритания) заметил: «Украина – европейская страна. Ее граждане смотрят Netflix и имеют аккаунты в Instagram. Война больше не является чем-то, что обрушивается на бедное и живущее где-то далеко население».

Что касается изучения этой темы, то в 2023 году для Международной организации по миграции (МОМ) было проведено качественное и количественное исследование, в котором рассматривалось освещение в англоязычных СМИ темы беженцев во время так называемого «кризиса» сирийских беженцев в 2015 году и текущая ситуация с украинскими беженцами.

В докладе отмечается: «СМИ играют важную роль в формировании общественного мнения относительно вопроса о том, кто такие мигранты и просители убежища и каковы юридические и моральные обязательства стран их пребывания. Средства массовой информации часто основываются на господствующих представлениях о мигрантах и укореняют их, при этом сочувственная медиатизация изображает лиц, ищущих убежища, жертвами конфликта и озвучивает преимущества интеграции мигрантов для сообществ, которые их принимают. Вместе с тем негативная медиатизация повторяет и расширяет тему мигрантов как угрозы национальной и культурной самобытности, экономической безопасности и здорового состояния принимающего сообщества». (Банулеску-Богдан, 2022 г.)

Как отмечалось ранее, нарративы об угрозах часто встречаются при освещении проблем беженцев (и мигрантов в целом) во всем мире. В исследовании МОМ говорится: «Упоминания о мигрантах или беженцах как о каком-либо типе угрозы встречались в 4,2 раза чаще в выборке 2015 года, чем в выборке 2022 года, при этом угрозы национальной безопасности составляли большинство упоминаний (71% для 2022 года; 64% за 2015 год) в обоих случаях. В 2015 году проблемы национальной безопасности были тесно связаны с терроризмом; обсуждения в СМИ о вероятности связи просителей убежища с террористическими организациями были обычным явлением до терактов в Париже в ноябре 2015 года и носили повсеместный характер в последующие месяцы. При этом, несмотря на то, что в 2022 году преступник находился на европейской территории, предположения об угрозе – например, о том, что российские агенты могут быть скрыты среди украинских просителей убежища – ограничивались в первую очередь сенсационными сообщениями в первые недели конфликта».

Количественный сегмент исследования МОМ подтверждает качественные результаты, предполагающие «двойственное отношение к соискателям убежища и мигрантам в 2015 году по сравнению с сильной поддержкой вынужденно перемещенных украинцев в 2022 году». Качественный контент-анализ показал, что «СМИ в 2022 году освещали темы поддержки и интеграции (такие как жилье, волонтерство в обществе или средства к существованию) гораздо чаще, чем в 2015 году, в то время как в 2015 году были высокие показатели освещения пересечения границы и мигрантов как угрозы».

В заключение, исследование МОМ обнаружило интересные и потенциально тревожные различия в том, как обращались с сирийскими беженцами в 2015 году и с украинскими беженцами в 2022-2023 годах, отметив «поразительные различия между тем, как освещались украинские беженцы, и тем, как преподносилась в СМИ тема беженцев из Сирии». В обоих случаях гражданские лица бегут от массового разрушения своих родных стран одними и теми же противниками. Однако различия в репрезентации беженцев в СМИ – среди прочего, в восприятии угрозы, легитимности беженцев или экономическом факторе – помогли очертить ландшафт, с которым беженцы из Украины и Сирии столкнулись в Европе в 2022 и 2015 годах».

ВЫВОД

Обеспокоенность относительно беженцев в Европе сопровождается обеспокоенностью по поводу преимущественно негативных репортажей о них в СМИ, которые укрепляют стереотипы и изображают беженцев как угрозу. Как отмечается в исследовании МОМ, массмедиа должны придерживаться более конструктивных подходов, чтобы «поддержать общественную поддержку в предстоящие критические месяцы, поскольку война затягивается, а ожидания относительно скорейшего разрешения ситуации и возвращения уменьшаются».

Во второй части (она выйдет в ближайшее время) моего анализа темы СМИ и беженцев я предложу рецепт улучшения репортажей о беженцах с использованием модели мирной журналистики, которая делает акцент на взвешенности и эмпатии, предлагает альтернативные позитивные нарративы и поощряет использование СМИ для наведения мостов между беженцами и принимающими сообществами.