Решение КЧС: размышления и возражения

Ион Бундуки, исполнительный директор Ассоциации электронной прессы 

В Молдове одним махом исчезают шесть телеканалов. Налить по этому случаю шампанского или лучше нацепить траурную ленточку?! Кто может ответить однозначно, тот и есть Бог…

Решение, принятое в пятницу вечером, 16 декабря, нельзя назвать однозначно хорошим, как нельзя назвать его и однозначно плохим. Вечер пятницы лично мне не нравится. Казалось, что предстоящие выходные оставляют больше простора для размышлений и меньше – для шумных спекуляций, на которые мы так горазды. Но Интернет будто отменил дни недели и стёр грань между ночью и днем и понеслось… Хором и без умолку. Хотя, надо признать, то, что произошло, никогда раньше не происходило.

Говорят, история учит человека тому, что человек ничему не учится из истории. Но проблема не в истории. 

В нашей маленькой стране у нас всегда было полно желающих заполучить карманные телеканалы. Как и желающих разделить журналистов на враждебные лагеря, заставить их заниматься партийной пропагандой, вооружив политическими и геополитическими копьями и, конечно же, заставить журналистов заливать в уши избирателей сладкую лесть – ведь они справляются с этим лучше политиков. А готовых на это журналистов и телеканалов у нас всегда было достаточно. Политики оказались более ловкими и хитрыми чем журналисты. На журналистике по-прежнему проступают пятна партийной журналистики или псевдожурналистики — агрессивной, нахальной, неразборчивой и мелочной.

С 1995 года деятельность телеканалов должна была подчиняться закону, а не партийным решениям, как раньше. Как раньше?! Кучка прибыльных телекомпаний заглядывала в рот своим политическим покровителям – местным и не только —  и задвигала закон в самый дальний ящик. Начиная с 1995 года телеканалы уже должны были обеспечивать определенную суточную квоту на контент местного производства. Некоторые из них как не выполняли этого требования, так и не выполняют по сей день. Поясним: когда вы получаете лицензию, вы обязуетесь в письменной форме соблюдать национальные законы и выполнять свои обязательства. В этом, собственно, состоит условие выдачи лицензии. Но этого не было. А то, что было (и пока остаётся), скажем обобщённо, называется паразитированием на ярких, рекламно-привлекательных, но иностранных и, зачастую, токсичных продуктах. Такая практика явно антиконкурентная и категорически несправедливая по отношению к честным и законопослушным телеканалам. И если это так, – а это так, — то что должно было произойти?! До 2022 года со сложившейся практикой мирились и КСТР, ставший со временем СТР, и политические силы, которые приходили к власти.

Лично я критиковал то, как был избран/назначен нынешний состав СТР и сегодня я не изменил своего мнения. В то же время я не могу не замечать то, что отличает нынешний состав СТР от большинства предыдущих, а именно – привычка полагаться в работе на закон. И закон говорит ему действовать по закону. Вот и все! Да, закон не совершенен, как, впрочем, и люди. Но закон можно совершенствовать, а люди могут узнавать больше, если, конечно, не переключаться на вопли, нытье или поиск оправданий. Примечательно, что как только СТР, наконец, начал работать по закону, то сразу же раздались яростные голоса о стандартах, свободе и редакционной независимости. Что это? Скажем как есть: использование демократических норм против демократии. Редакционная независимость защищена только в том случае, если редакционная политика не противоречит закону! Как назвать явление, когда кто-то вооружается демократическими ценностями, чтобы победить демократию?! Как назвать этого «кого-то»? И как должна реагировать демократия? До каких «красных линий» она должна терпеть? По-видимому, от ответов на эти вопросы и зависит судьба демократии.

Отметим также, как смутились одни и были шокированы другие, когда СТР перестал делить телеканалы на «наши» и «не наши». Хотя и здесь нет ничего удивительного: СТР просто соблюдал закон. А закон не позволяет ему делить на «наших» и «ваших» или как-то ещё. И это кого-то шокирует. Нормальность шокирует! Это как история с полицейским несколько лет назад, когда он отказался от взятки и это попало в заголовки СМИ. Отказ от взяток, как и уважение к закону является (и должно быть!) нормой.

У нас, как в той песне — есть всё: и структуры, и законы, которые вроде как не допускают чрезмерной концентрации собственности в медиахолдингах, обслуживающих политиков. Холдинги у нас были всегда. Как и те, кто платил, чтобы не допустить их. Но их допускали, потому что холдинги дают дивиденды как партийные, так и экономические. Они хороши для партий, но ядовиты для общества. Они наполняют наше сознание интересами и потребностями партий, даже если, казалось бы, мы сами можем решить, что впускать в наше сознание из того, что предлагает ТВ. Ведь мы действительно полагаем, что сами выбираем, особенно если у нас есть голова и мы ещё не заменили её на телеящик. Но из того, что я замечаю, всё чаще и чаще телевидение думает за нас. Удобно, когда кто-то говорит тебе, что хорошо, а что плохо, кто враг, а кто друг – по ту или эту сторону забора. Удобно, что нам не надо думать – холдинг думает за нас. А что же мы? Мы стоим на страже нашей свободы и нашей демократии. И мы больше не видим за пределами телевизора ни гримасы свободы, ни гримасы демократии.

Если бы временно закрытые телеканалы продолжали нарушать закон, то, рано или поздно, их лицензии на вещание всё равно бы приостановили. А то, что они (и не только они) нарушили закон, у меня сомнений нет. Просто СТР, следуя закону, должен был пройти все предусмотренные законом процедуры. Сложнее для СТР обстоит дело с обоснованными подозрениями в незаконном создании холдинга. Здесь СТР нужна вся информация, которой у него нет, но которую он может запросить у других структур. Запросить может, но удастся ли её получить — у меня большие сомнения на этот счёт. Особенно, глядя на то, как происходит сотрудничество между разными структурами и сколько у них общего желания/воли навести порядок в той или иной сфере.

Как относиться к тому, что сделала Комиссия по чрезвычайным ситуациям? Исчезновение телеканалов, если это телеканалы, — это всегда потеря для свободного потока мнений и для беспрепятственного информационного кругооборота в обществе. Мы можем сожалеть и говорить, что на этих телеканалах, возможно, тоже были хорошие и востребованные программы. Не исключено. Но при этом из головы никак не уходит мысль о ложке дёгтя в бочке меда. И о том конкретном историческом моменте, который мы переживаем, с его опасностями и угрозами – не абстрактными, а вполне реальными, потому что мы чувствуем и ощущаем их.

Телеканалы держат нас в информационном плену. Это факт — мы пленники информации. Но какой информации? Если информация ежедневно удерживает меня в «светлом» прошлом, то она меня не устраивает. Мы не забываем прошлое, потому что оно наше и потому что у нас есть память. Но оторваться от него и жить сегодняшним днем – куда ​​мудрее. Достаточно посмотреть на тех, кто это уже сделал. Совершенно бессмысленно жить сегодня ​​с мыслью вернуться во вчерашний день. Так же глупо постоянно сравнивать ценности и традиции с другими ценностями и традициями, выясняя, какие из них являются более ценными и более традиционными, чем наши. Не только бесполезное, но и вредное дело. 

Я видел реакцию одного из временно закрытых телеканалов. Много европейских лозунгов и заявлений в том духе, что их наказали не за то, как они освещали военную агрессию. Напомню, что в ноябре Ассоциация электронной прессы (APEL) в течении недели проводила мониторинг нескольких телеканалов на предмет того, как они освещают тему войны в главных новостных выпусках. Так вот, телеканал, о котором идёт речь, на протяжении недели ничего не сообщал на эту тему. Всё строго по закону — если не сообщать о войне, то СТР нечего будет мониторить. Но как быть со зрителями? Мы ведь для них работаем, а не для CТР. Неужели дорогих телезрителей данного телеканала не интересует то, что происходит в соседней стране?! Неужели они не принимают беженцев или даже не помогают беженцам из соседней страны, чтобы эти их заботы озаботили и сам телеканал?! Я не думаю, что телезрителям нет дела до таких вещей. Эти зрители — люди, живые люди, с чувством сострадания к нуждающимся. Они протягивают руку помощи, чтобы и им помогли в случае нужды. Быть таким — это по-человечески. Не по-человечески обходить такие темы и проблемы. Это что-то другое. Это называется манипуляция молчанием. А когда вы говорите, что вас оштрафовали не за то, как вы освещали тему, но «забываете» уточнить, что вы, в принципе, обходите эту тему стороной, это называется упущением и это ещё один приём манипуляции. Вот так всё перемешалось в этом котле — и лозунги, и права…

Приостановка действия лицензий может показаться непропорциональной мерой. Представьте только: у этих телеканалов есть сотрудники, которым нужно платить, у них есть помещения и оборудование, которые нужно обслуживать, у них, вероятно, есть рекламные, спонсорские или партнерские контракты, которые нужно соблюдать. Одним словом, куча проблем. Но какие альтернативы имело решение КЧС? Новоиспечённый холдинг во всей своей красе, оформленный как надо и абсолютно легальный, со всеми известными собственниками? У нас даже подставных лиц все знают, потому что страна как большой рынок, где ничего не скроешь. И на этом рынке вовсю работают и данные структуры, дабы не допустить холдинги, но привыкли лишь пожимать плечами.

Случилось то, что случилось. Виноваты ли телеканалы или тот, кто принимает решения? Кто именно виноват и в какой степени? Возможно, как это бывает при демократии, последнее слово скажет правосудие. Потому что, надо признать, с аргументами и обоснованиями у нас плохо. С этим у нас было плохо и в прошлые, спокойные годы, чего уж тогда говорить о сегодняшних временах. Временах небывалых и, следовательно, не оставляющих нам шанса задуматься о том, как лучше сделать то, что мы делаем.