Отчет: Расплывчатое определение дезинформации в законодательстве о телерадиовещании. Ион Бундуки: Идеальные юридические определения – это исключения

Определение дезинформации в Кодексе аудиовизуальных медиауслуг необходимо пересмотреть, как указывается в докладе Freedom House, подготовленном в сотрудничестве с экспертом в сфере законодательства и политики в области СМИ Дейрдре Кевин. Это предложение поступило через год после того, как в определение уже были внесены изменения. По мнению специалиста, оно сформулировано излишне широко, а во внутреннем законодательстве должно указываться и то, что не является дезинформацией. В беседе с Media Azi исполнительный директор Ассоциации электронной прессы (APEL) Ион Бундуки заявил, что более удачное определение дезинформации можно будет сформулировать после того, как мы лучше поймем, что представляет собой это явление.

ВЫВОДЫ ИЗ ОТЧЕТА FREEDOM HOUSE

В настоящее время дезинформация определяется как «преднамеренное распространение любым путем в общественном пространстве информации, ложный или вводящий в заблуждение характер которой может быть проверен, и способной нанести ущерб национальной безопасности».

Нынешнее определение вступило в силу в августе 2023 г. Через полгода был опубликован доклад, подготовленный для Freedom House, в котором перечисляется ряд пробелов в молдавском законодательстве  телерадиовещании, в том числе в главе о дезинформации. Например, Дейрдре Кевин считает, что нынешнее определение получилось чрезмерно широким, а штрафы непропорционально высоки.

В исследовании она отмечает, что во внутреннем законодательстве необходимы четкие определения, благодаря которым можно было бы различать следующие моменты:

• дезинформацию, носящую преднамеренный характер и представляющую угрозу неприкосновенности государства или общественной безопасности;
• другие формы «дезинформации», могущие наносить ущерб, с которыми следует бороться способами, рекомендованными международными организациями;
• «достоверную информацию» – определение дезинформации следует пересмотреть, чтобы четко сформулировать, что именно не является «дезинформацией» в соответствии с этим законом.

В ПОИСКАХ ИДЕАЛЬНОГО ОПРЕДЕЛЕНИЯ

Исполнительный директор APEL Ион Бундуки отмечает, что «в настоящее время не существует универсально применяемого юридического определения» дезинформации, поэтому «его еще предстоит найти». «Этот поиск будет непростым, в частности, потому, что мы сталкиваемся с таким понятием, как дезинформация – это нечто нематериальное, однако способное перевернуть общество и весь мир с ног на голову. Очевидно, прежде чем пытаться противостоять дезинформации, нам предстоит выяснить, что представляет собой эта проблема: ведь невозможно найти что бы то ни было, не имея представления о том, как оно выглядит. Как раз с этого затруднения и начинаются проблемы», – утверждает Бундуки.

Медиаэксперт считает, что можно было бы позаимствовать определение, утвержденное ЕС, но предполагает, что это не принесет ощутимых изменений. «Идеальные юридические определения – скорее, исключения, чем правило. С другой стороны, мы видим, что в определении ЕС общественный вред включает в себя угрозы демократическим процессам. И здесь стоит задуматься: что такое демократические процессы? Существует ли исчерпывающий список этих процессов? Информационное манипулирование электоратом – это угроза любому демократическому процессу? Иными словами, фраза „угрозы демократическим процессам” может быть истолкована шире, чем „информация, могущая нанести ущерб национальной безопасности”. То же самое можно сказать и про определение общественных благ: существуют ли другие общественные блага, кроме здоровья, безопасности и окружающей среды, или это и есть их исчерпывающий список? Так что из этого исследования можно сделать следующий вывод: мы должны и дальше продолжать отшлифовывать юридическое определение по мере того, как мы тщательнее исследуем, что представляет собой дезинформация, и точно так же нам предстоит поработать над другими определениями, упомянутыми в исследовании. Механическое заимствование некоторых определений, которые мы недостаточно понимаем, не несет практической пользы для законодательства», – считает Ион Бундуки.

С другой стороны, председатель парламентской комиссии по делам СМИ Лилиана Николаеску-Онофрей утверждает, что нынешнее определение «применимо в рабочих ситуациях и позволяет принимать решения о штрафах».

«В нынешней формулировке определение позволяет анализировать определенные аспекты, которые можно проверить и исследовать. Новое определение позволяет очень четко установить, существовал ли умысел (дезинформировать – прим. ред.) и не создает ли информация угрозу безопасности государства. Это можно установить очень четко и обоснованно», – считает депутат.

ШТРАФЫ ЗА ДЕЗИНФОРМАЦИЮ

Три месяца назад Совет по телерадиовещанию (СТР) в результате проверки выявил наличие ряда фейков и вредоносных нарративов и впервые оштрафовал Gagauziya Radio Televizionu (GRT), регионального государственного поставщика телерадиовещательных услуг в Гагаузии, на 60 000 леев за дезинформацию.

В настоящее время законодательством предусматриваются штрафы в размере от 40 000 до 100 000 леев для каналов, транслирующих контент, подпадающий под определение дезинформации, а также возможность приостановки действия лицензии на вещание на срок не более 7 дней при условии предварительного постепенного применения штрафов.

Между тем, месяц назад GRT обжаловал решение о примененных против него санкциях в судебном порядке. Ион Бундуки считает, что СТР принял верное решение, но исход судебного процесса пока неизвестен. «На мой взгляд, СТР действовал согласно инструкции и предельно осторожно. Это решение было принято не потому, что членам СТР что-то показалось, а потому, что они исходили из результатов анализа и аргументов, позволивших им прийти к однозначному выводу. Я не рискую предполагать, как  может закончиться судебный процесс, особенно с учетом отсутствия прецедентов, новизны явления и объективной нехватки навыков сопоставления подобных дел», – отметил он.

Дейрдре Кевин отмечает в исследовании, что штрафы за дезинформацию чрезмерно высоки и аналогичны штрафам за распространение детской порнографии, пропаганду расовой ненависти или ксенофобии.

Ион Бундуки, в свою очередь, считает, что штрафы в таком случае и должны быть «удручающе высокими, как и за публикацию незаконного контента». «Если я верно понимаю, что представляет собой дезинформация, то потенциальный ущерб от нее может оказаться не меньше вреда от распространения детской порнографии, призывов к расовой ненависти или к террористическим актам. В конце концов, возможно, размер штрафа и не принципиален, потому что всегда существует выбор: нарушать закон или соблюдать закон», – утверждает Бундуки.