Феличия Недзельски,
журналистка и специалист по коммуникациям
В июне, когда проходит Месяц Гордости, пресса начинает активно освещать тему LGBTQI+ сообщества. Это привлекает внимание к сообществу, но часто приносит много информационного мусора. Мы сталкиваемся не только с откровенно гомофобными материалами (как, например, этот, этот или вот этот), но также с материалами, которые написаны из благих намерений, но в своей основе имеют ложные предпосылки (вот пример) или написаны языком, который оказывает квир-сообществу медвежью услугу.
Я журналистка с 12-летним опытом работы в классических СМИ широкого профиля, а сегодня я являюсь специалистом по коммуникациям Информационного Центра «GENDERDOC-M». И могу сказать, что только сейчас, когда я уже знаю эти два мира, я понимаю, что некоторые формулировки, используемые журналистами, мне кажутся не вполне неудачными. Некоторые подозрения подтвердились непосредственно в беседах с людьми из LGBTQI+ сообщества, и ниже я собрала несколько рекомендаций для журналистов.
LGBT, LGBTQ, LGBTQI+ или LGBTQIA+?
Первое, что может сбить с толку журналистов — это аббревиатура, используемая сообществом. Первоначально она состояла из букв ЛГБТ (лесбиянки, геи, бисексуалы и трансгендеры). По мере того как общество понимает, признает и учитывает различные сексуальные идентичности и гендерные проявления, растёт и его аббревиатура. Q происходит от слова queer, изначально оскорбительного слова, которое сообществу удалось вернуть себе и использовать в качестве общего термина. Q также может означать questioning как способ признания тех, кто исследует свою сексуальную или гендерную идентичность.
Новые приложения к аббревиатуре пытаются охватить ещё более широкую часть сообщества. За LGBTQ иногда следует знак плюса, который относится к широкому спектру гендерных и сексуальных идентичностей, или инициалы I («интерсекс») и A («асексуал»). Дело в том, что конкретного правила не существует, и использование более компактной или более обширной аббревиатуры не является ошибкой.
Нам необходимо знать разницу между «полом» и «гендером», «сексуальной ориентацией» и «гендерной идентичностью».
Прежде всего, правильная формулировка — «сексуальная ориентация», а не «сексуальные предпочтения» (это не то, когда люди могут предпочитать сегодня одно, а завтра – другое) и уж точно не «нетрадиционная ориентация».
Идём дальше. «Пол» и «гендер» не являются синонимами. «Пол» относится к классификации человека как мужчины, женщины или интерсекса на основе его биологических характеристик. «Гендер» относится к ряду социальных и культурных идентичностей, характеризующихся различными проявлениями мужественности и женственности. Эти различия влияют на язык, который мы должны использовать.
Сексуальная ориентация и гендерная идентичность – тоже разные вещи. Человек может быть мужчиной по рождению, идентифицировать себя как мужчина (это гендерная идентичность) и любить женщин (это сексуальная ориентация). Другой человек может быть женщиной по рождению, чувствовать себя мужчиной (это гендерная идентичность) и любить женщин (это сексуальная ориентация). Единственное, что мы можем сделать, — это не предполагать чью-либо идентичность или ориентацию при создании материала. В таких ситуациях самое правильное – спросить у источника, как он себя идентифицирует.
Мы не используем термин «сексуальное меньшинство».
Коллеги из Bang Bang, медиа-платформы, посвященной сообществу LGBTQI+, написали статью, объясняющую, почему термин «сексуальные меньшинства» проблематичен. Это выражение устарело и никогда не отражало суть LGBTQI+ сообщества. Сексуальную ориентацию нельзя обозначить цифрами. Большинство LGBTQI+ выступают против использования термина «сексуальные меньшинства», поскольку он предполагает дискриминацию. Эти люди хотят быть интегрированной и уважаемой частью общества, а не отдельным меньшинством.
Мы не используем термин «гомосексуалы», когда говорим обо всем квир-сообществе
Стоит избегать термина «гомосексуалы», как это делают Associated Press, The New York Times или The Washington Post. Это понятие агрессивно использовалось активистами, выступающими против LGBTQI+, которые хотели убедить всех, что люди с однополым влечением больны или страдают психологическими/эмоциональными расстройствами – понятия, которые в 1970-х годах были дискредитированы Американской психологической ассоциацией и Американской психиатрической ассоциацией. Кроме того, в руководстве миссии ООН в Молдове, например, отмечается, что предпочтительнее использовать термин «лесбиянки и геи», а не «гомосексуалы», который может увековечить негативные стереотипы и который часто относится исключительно к мужчинам.
Мы упоминаем пол или сексуальность только тогда, когда это необходимо и уместно.
Мои коллеги-геи и лесбиянки рассказывали мне, как их сильно беспокоит, когда о них пишут какой-то материал и всю их жизнь сводят к их сексуальной ориентации. То есть, «солдат-гей» и «юноша квир» могут быть представлены в материале как «солдат, подвергшийся дискриминации из-за сексуальной ориентации» и «активист за права человека».
Упоминание пола или сексуальной ориентации, когда это не имеет значения, сводит человека к этой особенности. Эти детали заслуживают упоминания, когда мы делаем материал о принятии, каминг-ауте, истории жизни этого человека, а не когда мы говорим, например, о его профессиональной деятельности.
Следует избегать писать «представитель сообщества».
Это невинная формулировка, которую используют многие люди, и я часто вижу её в мониторинге прессы, который я провожу для Центра GDM. Однако сообщество LGBTQI+ не является корпорацией, компанией или учреждением. Когда мы проводим опрос людей на улице в селе, мы не пишем «Ион, представитель села Гура Галбенэ», мы пишем «сельский житель» или «житель села». Точно так же гея можно назвать не «представителем» сообщества, а «человеком из LGBTQI+ сообщества».
Более того, один человек не может представлять всё сообщество. Оно такое же разностороннее и разное, как и все остальные, геи не все одинаковы. Это предубеждение довольно сильно укоренилось: многие считают, что все квир-люди либеральны, экстраввгантны или радикальны. Это опасное обобщение, которое оказывает сообществу медвежью услугу.
Следуем принципу «Ничего о нас без нас»
Предположим, мы пишем новость, и источник делает гомофобное заявление. Станем ли мы его публиковать? Без ответной реплики – нет. Новости, содержащие гомофобный месседж, должны рассматриваться как любые новости с личными нападками и нуждаются во втором источнике и праве на реплику. Этот принцип должен соблюдаться, даже если соответствующее заявление сделал чиновник, политик, да хоть президент страны, не важно. Не обеспечивая права на реплику, мы продолжаем продвигать язык ненависти и не даём сообществу возможности для ответа.
Принцип «ничего о нас без нас» подразумевает обязательное включение точки зрения представителя сообщества по теме LGBTQI+.. Недавний случай, когда этот принцип был проигнорирован, — подкаст с участием режиссера Даниелы Бурлака. Её спросили: «Верите ли вы в любовь между двумя людьми одного пола?» и она ответила: «Нет», хотя эту тему не могут обсуждать два гетеросексуальных человека. Это как если бы в подкасте говорили двое мужчин, и один спросил бы: «Как вы думаете, существуют ли менструальные боли?» а второй бы сказал: «Нет». Нелепо ведь, правда?
Важно помнить о просветительской роли СМИ. Даже в материале, где нас заставляют цитировать политика-гомофоба, мы можем предоставить контекст, чтобы обеспечить баланс. Такая история могла бы получить пользу от дополнительной информации, такой как определение языка ненависти, аналогичные случаи, произошедшие с цитируемым политиком, исследования и выводы.
Мы не пишем, что организация, активист или НПО «пропагандирует/борется за права LGBTQI+»
Здесь всё просто: права LGBTQI+ — это права человека. Все люди имеют одинаковые права и обязанности, и когда мы говорим о правах LGBTQI+ людей, мы на самом деле говорим о необходимости социального равенства, при котором эти люди могут пользоваться теми же правами и социальными возможностями, что и гетеросексуальные люди.
Мы не используем прилагательные в качестве существительных
Я имею в виду такие выражения, как «геи вышли на улицы» или «трансгендеры делают то-то и то-то». Использование прилагательных в качестве существительных часто унизительно для описываемых людей. Например, лучше использовать слова «трансгендерные люди» или «геи-мужчины», а не «трансгендеры» или «геи».
Вместо PS: давайте удалять гомофобные комментарии
Часто журналисты делают инклюзивные, красивые и хорошо написанные материалы о ком-то из квир-сообщества. Главный герой надеется на корректность СМИ, рассказывает свою историю или даёт комментарии, которые раскрывают его публично. Эти усилия обесцениваются некоторыми гомофобными комментариями, которые издание оставляет нетронутыми в социальных сетях и на сайтах. Эти комментарии наносят вред источнику, который, возможно, потеряет доверие к средствам массовой информации, и оказывают медиаучреждению медвежью услугу. Какой смысл в том, что журналист написал хороший текст, если он отказывается подметать за «забором»? Мы должны понимать, что такой материал привлечёт гомофобию, поэтому стоит потратить время, чтобы навести порядок за «забором» портала.